Репортаж из вилейской деревни, где якобы завелся рабовладелец (фото)

Однако не все в этой истории однозначно. Рассматриваемая версия предполагает, что мужчина долгое время не платил своим работникам зарплату, а когда один из них перестал ходить на работу, приехал к нему домой, избил, затолкал в багажник, отвез к себе и заставил трудиться. По словам потерпевшего, ему угрожали и несколько раз приковывали цепями в сарае. Onliner.by отправился в очерненную жуткой историей деревню.

Обычный белорусский агрогородок в полутора часах езды от Минска. Дороги, автомобили, магазины, мобильный интернет – рядовой населенный пункт, в котором живете вы, ваши родители, коллеги или друзья. У дороги стоит милицейский автомобиль, мимо вышагивает дядька чиновничьего вида, уткнулась в телефон мама с коляской, старушка убивает время дорогой в аптеку, курит у крыльца водитель. Трудно поверить, что в двадцати шагах отсюда кто-то мог бы держать рабов и приковывать людей цепями.

В поселке сплошь частные дома – штук пятьсот, по ощущениям. Нужный дом ничем не отличается от всех остальных: деревянная изба с контрастирующим забором из вычурного красного металлопрофиля, облезшей краской на деревянном срубе и фоновым собачьим лаем.

У калитки напротив убирает снег соцработник. В ожидании вопроса женщина мило улыбается, но тут же меняется в лице: «Конечно слышала. Ужас». О хозяине дома она почти ничего не знает. Встречала пару раз, общалась несколько минут, характеризует кратко: не алкоголик, выглядит прилично, создает впечатление человека нервного и злого, зовут Владимир.

Ближайшие соседи знают парня чуть лучше: рядом они живут уже девять лет. Естественно, приходилось общаться. Хозяин сразу приглашает в гости, только просит не фотографировать: не хочет становиться частью этой истории. Владимира он знает давно, но плохо – теперь все соседи так живут. Пересекались они только по делу и по случаю мелких конфликтов. Но кое-какое впечатление у Сергея Георгиевича все же сложилось.

– Я христианин, настоящий верующий (не просто свечки в церкви ставлю), поэтому судить человека не могу, наговаривать лишнего тоже, но рассказать о нем можно. Он парень с виду неплохой, но… как бы это сказать, чтобы не обидеть… считает, что ему все можно. Как-то у нас был конфликт маленький. Я попросил его лучше следить за двором, чтобы запаха не было: он хозяйство держит, собак много, а это, сами понимаете, запах. Я вежливо попросил, а он – как маленький мальчик – обиделся, что ли, надулся. Потом, правда, извинился. Чуть позже история повторилась, но что-то делать он отказался. Сказал, чтобы я не лез. Я бы мог подействовать, но не принято у христиан все эти тяжбы разводить – решил терпеть, – словно чувствуя неловкость от малейших претензий в адрес соседа, улыбается мужчина.

– Не знаю, стоит рассказывать или нет, но, когда Володя только переезжал, ко мне в гости один уважаемый мною человек из Вилейки приехал. Увидел Владимира – и на меня квадратным глазами смотрит, двумя руками за голову схватился: «А он откуда здесь?» Говорю, мол, домик себе купил. Этот мой знакомый ничего объяснять не стал и только сказал, что позже я сам все пойму. Что он имел в виду, до сих пор думаю.

Владимира Сергей Георгиевич называет нормальным соседом, на слово верить в случившееся не хочет. У его супруги мнение примерно такое же: немного наглый, но толковый. В общем, нормальный.

– У него ребенок с нашим одногодка, они иногда гуляли вместе, в гости друг к другу ходили. Вроде обычная у них семья. Жена у Володи очень красивая, прям засмотришься, двое деток воспитанных, мы им даже велосипед отдали. Он сам по себе немного странноватый, но сейчас время другое, сейчас много молодежи такой. Ох, не знаю, что там могло случиться. Пускай милиция разбирается, – отгоняет мысли женщина. – А этот Илья, что у него работал… Он уже давно здесь. Сначала со строительством помогал, а потом за хозяйством следил. Не хочу ничего плохого говорить, но и хорошего мало: 30 лет, постоянно либо пьяный, либо с похмелья, нигде толком не работал. Ну что это такое – в 30 лет кому-то на участке помогать? Я пару раз слушала, как Володя кричит на него: «Ты напился опять! Как ты работать будешь?» Но больше ничего.

Верить в случившееся или нет, соседи не знают. Говорят, раньше здесь были и другие рабочие, которые в основном помогали по строительству, но потом все разъехались, остался только Илья.

Соседка с противоположной стороны участка о Владимире говорит исключительно в положительном ключе: добрый, приветливый, отзывчивый.

– Никогда он никого не бил. Я через забор все вижу. Так я следователю и сказала: не бил. Никогда, – категорична старушка. – Что с этим Ильей там приключилось…

О происходящем сотрудники отдела по противодействию торговле людьми УВД Минской области узнали как раз от этого Ильи, который живет в соседней деревне. Какое-то время назад он пропал, позже его нашли на вокзале в Витебске. Мужчина сообщил, что едет «хоть куда, только бы подальше от этого рабовладельца».

Отправляемся к его дому. Деревушка, в которой всю жизнь прожил 30-летний парень, куда меньше, на улице почти никого нет. Соседи на другом конце деревни отзываются о мужчине двояко: любил выпить, нигде не работал, но жить никому не мешал, вел себя прилично, не воровал.

– У них вся семья пила. Мать умерла, батька до сих пор так живет, тетка – одноклассница моя, где-то до сих пор по России бодяется – такая же,– вздыхает женщина. – А Илья этот – хороший парень, спокойный, вежливый. Но водка губит. Он когда из армии вернулся, его сослуживцы на стройку звали. Но он не поехал, а потом так никуда и не устроился. Но сам по себе он добрый. А правда, что его на цепи держали?

Едем к дому Ильи. Во дворе беспорядок, на окнах черные от пыли занавески, калитка распахнута, дверь тоже не заперта. Из дома выходит мужчина средних лет: «Че надо, мужики? Ильи нет, в Минске он. Вроде. В милицию поехал». Мужчина говорит здраво, взвешенно, уверяет: все, что рассказывают, – правда.

– Сначала ему работать нравилось. Уговор с этим предпринимателем был такой: Илья за скотиной смотрит, а ему за это 20 рублей в день и обеды. Вообще, он у меня неразговорчивый, молчаливый, но я видел, что все хорошо. Иногда шмотками рассчитывались, иногда продуктами, но в целом нормально было. А потом что-то поменялось.

Илюха говорил, что работать больше не хочет, пару раз с фингалами приходил, но ничего не рассказывал. Говорил только, что больше к этому мужику не пойдет. Когда Илья дома оставался, этот коммерсант приезжал и силой вытаскивал. Помню, Илья от него даже в шкаф прятался, а тот нагло в дом забегал и забирал на работу. Я ему говорил, что не поедет Илья никуда, но он даже внимания не обращал – просто тащил. Я один раз с топором выбежал, стал кричать, чтобы не лез в мой дом, но ему до фонаря было – заходил, и все.

Не знаю уж, как так вышло, запугал он Илью, что ли… Он две недели по поездам бомжевал, лишь бы не нашли его. Мне соседи говорили, что видели, как он Илюху в багажник силой засовывал, бил. Но при мне такого не было. Вряд ли боялся – просто не хотел, чтобы кто-то видел.

Сейчас Ильи в деревне нет, на момент появления информации о случившемся подозреваемый находился в изоляторе. Сейчас в его отношении возбуждено уголовное дело по редкой статье 181.1 («Использование рабского труда») Уголовного кодекса. Никаких подробностей милиция пока не разглашает: идет следствие.