В Молодечно мужчина, лишенный родительских прав, пытается вернуть сына

Сергей (отец Саши) обратился в «Белчас» за помощью в тот момент, когда его сын уже был определен в приемную семью. «Как же так... Сказали, что я и не отец вовсе, – голос мужчины дрожал. – Но я же практически один воспитывал его с самого рождения. При живом родителе отдали ребенка чужим людям. Помогите вернуть сына!»

Первая реакция: «Вопиющая ситуация!» Но следом закралось сомнение, ведь дыма без огня не бывает. После многочисленных встреч, звонков и изучения документов «пазл» начал складываться.

Действительно, долгое время Сергей воспитывал сына самостоятельно. Биологическую мать мальчика лишили родительских прав, когда ему не было и года. Жили сын с отцом в Молодечненском районе, с воспитанием малыша помогали родители Сергея. Когда их не стало, мужчина решил вновь создать семью: сошелся с минчанкой Мариной, у пары родилась дочь. Жили в Минске, растили детей, работали (Сергей устроился слесарем в одном из вагоноремонтных депо). Малыш называл мачеху мамой, а она, по отзывам знакомых, таковой и была: кормила-одевала, контролировала учебу и футбольные тренировки, которыми Саша буквально болел. Но в какой-то момент наступил пресловутый семейный кризис со скандалами. Спустя 10 лет гражданского брака Марина решила выселить мужа из своей квартиры через суд. Тому пришлось уехать на время в родительский дом, где он был зарегистрирован вместе с сыном.

«Она сказала, что, если я не заберу Сашу, сдаст его в приют. Я подумал, что она так говорит со злости, – разводит руками Сергей. – Не звонил несколько дней, думал, отойдет».

Однако экс-супруга была полна решимости. Сложно понять, что чувствовала женщина, когда не пустила домой ребенка, считавшего ее мамой. Но она это сделала. Позвонила в школу, сообщила, что отныне Саша «бесхозный». Учителя действовали по инструкции. В тот же день был составлен акт об обнаружении брошенного ребенка, а Саша с уроков отправился в социальный приют Московского района.

Сергей объявился там через несколько дней. «Мы по-человечески предлагали: сними квартиру или комнату и забирай сына, но он этого не сделал, – вспоминает директор приюта Татьяна Петровна. – Мы должны были соблюсти процедуру и признать ребенка нуждающимся в госзащите. Папа собственноручно написал заявление о том, чтобы Саша остался у нас, потому что забрать его некуда».

Шли дни, недели, месяцы. Сергей часто навещал сына, приносил сладости, вещи. Возможно, он спутал приют с кадетским корпусом или школой-интернатом, но функции учреждения от этого не изменились. Вскоре органы опеки подали иск о лишении Сергея родительских прав.

Только тогда отец понял всю серьезность ситуации. Бросился за помощью в приют, школу, но там лишь развели руками: надо было раньше думать. Последняя пристань – двоюродная тетушка Мария Ивановна. Та с готовностью согласилась предоставить родственникам комнату в своей «двушке». Вместе наняли адвоката, но не срослось… Документы запоздали, к тому же у Марии Ивановны временно проживал ее сын, имеющий проблемы с алкоголем. Факты явно не в пользу Сергея.

Через пару дней он подал кассационную жалобу. Безрезультатно. Была и вторая попытка: мужчина представил положительные характеристики, справку о том, что его выпивающий двоюродный брат в квартире тетки больше не живет. Но вердикт суда, вынесенный в декабре, остался без изменений.

...Сергей сидит передо мной и с трудом сдерживает слезы, Мария Ивановна вытирает глаза. Наконец решаюсь задать вопрос, который ранее задавал и судья: «Почему, когда Саша только попал в приют, отец не снял хотя бы комнату? Почему допустил, чтобы ребенок пробыл там так долго?»

«Вам легко говорить, – слышу в ответ. – У меня зарплата – 4,5 млн рублей старыми. Где бы я что снял? А жить на что? А одежки Саше на что покупать? И, если честно, думал со своей бывшей помириться. У нас же дочка общая. У друзей пожить? Так у всех семьи... На работе давали арендное жилье, но там удобства на улице, кто мне туда ребенка отдаст?»

Смотрю на Сергея и чувствую: не лукавит. Если бы ему не нужен был сын, стал бы он обивать пороги судов и служб опеки?

Другой вопрос, нужен ли отец Саше? Мальчик сейчас живет в Молодечно. Приемная мама Надежда была не против нашей встречи, поначалу воспротивился сам Саша. «Не буду общаться», – услышала я, едва переступив порог его нового дома. Говорю, что зря, папа попросил. Саша заметно оживляется.

За те 15 минут, пока мы с Надеждой пили кофе, а мальчик обедал, обсудили многое. Главная новость – местная команда, в которой Саша играет нападающим, победила в турнире. Говорит о спорте взахлеб, но тут же осекается: «Мне только футбол здесь интересен, но я не хочу жить в Молодечно».

– Ты сам пока не знаешь, чего хочешь, – с улыбкой вступает в разговор Надежда. – Учиться не хочешь...

– Не хочу, – задиристо отвечает подросток.

– Он очень способный, – продолжает женщина. – Лидер по натуре, но характер сложный. Вот чего с папой по телефону не разговариваешь?

– Времени нет, – отмахивается Саша

– Может, обиделся, что долго не забирает? – спрашиваю. Саша молча кивает.

– А по мачехе и сестре скучаешь?

Саша сжался, по щекам побежали слезы.

В школу мы отправились вместе. «Ты хочешь именно к папе или просто жить в Минске?» – этот вопрос я задавала ребенку в разных вариациях. «К папе, родного человека никто не заменит. Ну, и в Минск хочу. Там мой дом, друзья, тренер, команда. Я хочу стать известным футболистом, как Роналдо», – объясняет мальчик.

Сергей собирается подавать в Молодечненский суд иск о восстановлении в родительских правах. В местных органах опеки к мужчине относятся лояльно: «У нас нет к папе претензий, видно, что переживает. Поможем, чем сможем».