Опубликовано: 05 сентября 2014, 16:29
22

Выйдя из тюрьмы, жительница Полоцка собрала всех своих пятерых детей (ФОТО)

Портал Край.бай раньше писал о том, что мать оставила в роддоме новорожденную дочь и нашла ее спустя 14 лет в социальном приюте в Глубокском районе. Теперь СМИ опубликовали с ней интервью, в котором женщина рассказала обо всем том, что произошло с ней и ее детьми за эти годы.

Начало истории можно прочитать ЗДЕСЬ. После второй судимости женщина решила: "Больше в тюрьму не вернусь". У нее пятеро детей, и они помогли ей переменить жизнь, пишет "Народная газета".

– Когда Слава написал ВКонтакте, что он мой брат, не поверила. Решила: прикалывается, – говорит Рита. – Потом спросила, как зовут маму и кто у нас в семье цыган, – это все, что я знала о родителях. Ответил правильно. Тогда дала телефон и попросила маму позвонить.

Набрать семь телефонных цифр Лена не могла решиться два дня. Боялась, что дочь не захочет с ней разговаривать.

– Самое страшное было услышать: какая ты мне мама, если тебя не было столько лет. А когда позвонила, мы обе разревелись так, что не могли говорить. Оказалось, она на соревнованиях, я сразу туда поехала. Мы встретились, посидели в кафе, и Рита, наконец, узнала, что случилось 14 лет назад.

К 30 годам Лена успела два раза выйти замуж, родить троих детей и попасть под суд за хранение оружия и наркотиков. Михаил, ее второй муж, был цыганом, они торговали всем на свете и жили на широкую ногу: коттедж, машины, лучшие игрушки и вещи для детей.

– Рита родилась в мае, но с февраля я была в розыске. Однако рожать пришла с паспортом: а как еще? В роддоме работала Мишина родственница, она подошла и говорит: "Звонили из милиции, за тобой едут. Давай выведу тебя, потом найду способ отдать вам дочку". И я ушла.

Лена со своими младшими детьми – Ритой и Марком

Изображение 1

Через три месяца Лену арестовали. В суде она просила, чтобы ребенка вернули – была уверена, что в тюрьму ее не посадят.

– Есть грех, не буду говорить, что ничего не сделала, но в тот момент могла не сидеть. Честно, думала: раз у меня маленькие дети, дадут условно, возьму на себя больше. Когда приговорили к шести годам колонии, подала жалобу и срок снизили до трех лет. Из тюрьмы несколько раз писала в Оршанский детский дом, ответа не было. Перед освобождением пошла к начальнику: "Напишите запрос, я не знаю, где моя дочь". Сообщили, что отдали на удочерение.

Это сегодня они точно знают, что Рита еще целый год провела в детдоме, а тогда Лена решила, что потеряла дочь навсегда. Почему ее не отдали матери, неизвестно. Девочке изменили имя: может, хотели удочерить и передумали.

Старшие дети, пока Лена отбывала наказание, жили с отцом. Когда ее посадили, Яне было двенадцать, Славику – семь, Кристине – четыре. Скучали, ждали ее очень, думали, что мама уехала куда-то работать.

– Когда освободилась, мужа посадили. Он сел в октябре, а я вышла в феврале. За три недели до моего освобождения Кристина и Слава попали в приют. До этого с детьми был свекор, а Яну забрала моя мама, хотя с тех пор, как я за цыгана замуж вышла, родня стала меня стыдиться, мы не общались. С детьми уехала в Барановичи – хотела разорвать старые связи. Миша подсел на наркотики, было ясно, что с ним жить невозможно. На работу меня никто не взял: трое детей, судимость, и все пошло по накатанной дорожке.

Теперь она уже стала продавать наркотики, а не только их хранить:

– Когда меня осудили второй раз, Марку исполнилось полгода. Я сразу вспомнила, как это бывает: ты в колонию, а ребенок пропадет неизвестно где. На суде говорила, что согласна на больший срок, только бы сына оставили со мной.

Второй приговор был жестче – восемь лет лишения свободы. Одиннадцатилетний Славка, попав в интернат, убежал. А когда поймали, заявил: буду бегать до тех пор, пока не покажете маму. Думал, его отвезут в колонию, но вышло наоборот: Лену под конвоем привезли попрощаться с детьми.

– Кристина села мне на колени и заплакала, а сын побежал наверх и стал кричать. Ему не мешали, психолог сказала: пусть выкричится. Вернулся с пакетом сладостей: "Мама, это тебе. Не переживай, подрасту, поеду к президенту, тебя сразу отпустят". Стала просить его не убегать, обещала забрать домой и все время из колонии писала.

Маленького Марка у Лены не забрали только потому, что она каждый день отправляла письма в детский дом:

– В колонии так: оплачиваешь машину, ее отправляют за ребенком. То машины не было, то бензина, то водитель заболел. Потом уже, когда Марка привезли, рассказали: "Лена, еще буквально десять дней, и мы твоего мальчика не забрали бы, все документы на усыновление были готовы". А что? Хорошенький, здоровый ребенок, и нашлись люди, которым помогли оформить бумаги: нет, мол, от зэчки никаких известий. Хорошо, что все письма заключенных регистрируются. В колонии подняли документы и подтвердили, что это не так.

На свободу Лена вышла через четыре года девять месяцев. Сразу поехала в Барановичи к детям, потом – в Полоцк становиться на учет, ведь Марка отправили в Новополоцкий детдом.

– В опеке сказали: чтобы забрать сына, ищи жилье и работу, – рассказывает Лена. – А нигде не берут. Санитаркой – за наркотики судили – нельзя. В детский сад – такая статья – нельзя. Уборщицей – тоже нельзя! Пошла в горисполком. Через два дня взяли в частную фирму как обязанное лицо. Нашла дом, который сдавали за 200 тысяч рублей, а у меня забирают 70 процентов зарплаты и остается 160 тысяч. Стала работать в две смены, одну официально, за вторую платили в конверте. Наконец отдали детей. Чтобы выжить, бралась за любую работу – подсобным рабочим, грузчиком, в выходные ездила в колхоз, потом стала смотреть инвалидов, умирающих. Сказали бы, что так буду пахать, не поверила бы, но тогда твердо знала: наркотиками не буду заниматься никогда, потому что пять лет детям было так же плохо, как и мне.

Говорят, бывает достаточно одного доброго слова, чтобы человек почувствовал себя окрыленным.

В жизни Лены нужные слова прозвучали. В тот день, когда она после колонии приехала к Марку, к ней подошла женщина, тронутая их встречей, оставила телефон, сказала: "Если будет тяжело, звоните".

– Я искала успокоения, но не знала, что мне нужно, – делится Лена. – Еще в колонии читала Новый Завет, поняла, что ничто не проходит безнаказанно и мои грехи сказываются на детях. Мы зарабатывали деньги на слезах и ничего, кроме горя, они нам не принесли. Можно, конечно, сказать, что муж был главным, но ведь я сама была не против того, чтобы так поступать. Сейчас работаю в Красном Кресте с наркоманами и понимаю: нечего плакать, мы сами создаем все свои тяжести.

Однажды поехали сажать картошку, вернулись: от дома осталась одна стена, все сгорело.

– Все наркоманы ждали, что я начну торговать. Нет одежды, нет документов, нет жилья. Неожиданно одни знакомые пустили жить в свою квартиру, другие предложили хорошую работу. Вскоре пришли документы, что с меня сняли задолженность. Когда в очередной раз с зарплаты удержали 70 процентов, пошла в бухгалтерию: "У тебя в Глубоком есть дочь Маргарита".

Раз написали в Глубокое, второй – ответа нет. Лена пошла к прокурору, спросила: что мне делать, чтобы забрать своего ребенка? В первую очередь, сказали, надо собственное жилье. Стала на очередь, получила льготный кредит.

– Когда вот-вот дом должны были сдать, стали искать снова: вдруг сможем забрать ее, если сама захочет. Она была ВКонтакте под другой фамилией. Однажды Слава ввел "Рита, Глубокое" и узнал ее по фото.

В июле Лена восстановилась в родительских правах и забрала Маргариту домой. Она и сама с трудом верит в то, что они снова вместе:

– Если бы маленький Марк не был со мной в колонии, все могло быть по-другому. Может, озлобилась бы, вышла и жила одна – так ведь проще. Понимаю тех, кто освобождается и не забирает детей. Если бы не церковь, если бы я дала слабину чуть-чуть, тоже не смогла бы выкарабкаться.

– А личную жизнь не думаете наладить?

– Нет, это в мои планы не входит. Надо детей поднять. Хотя мы общаемся с отцом Марка. Он предлагает уехать за границу, там вся его родня. Думаем.

По материалам "Народной газеты"

Читайте также

Золотыми стали парни, которым за 40. Молодечненские ветераны привезли из Борисова Кубок Минской области по мини-футболу
Ветераны молодечненского футбола старше 40 лет в Борисове 8-9 февраля разыграли Кубок Минской области по мини-футболу с Борисовом, Солигорском, Дзержинском и Слуцком. Наши стали лучшими благодаря тому, что забили на один гол больше Слуцку, чем солигорские футболисты.
«Гастролеров» из Мядельского района вычислили по отпечаткам пальцев
В течение зимы в нескольких районах Минской и Витебской областей произошла серия краж из частных домов. Все случаи имели схожие обстоятельства: преступники проникали в дома, которые не использовались хозяевами в зимний период. Злоумышленники забирали с собой ценные вещи, а иногда позволяли себе воспользоваться предметами быта и принять пищу прямо на месте преступления.
Молодечно меньше Борисова, а пионеры всегда помогают родителям. Пообщались с участниками «Большой молодежной игры»
В Молодечно стартовал областной этап интеллектуально-развлекательного мероприятия «Большая октябрятская/пионерская/молодежная игра». Участники приехали из всех районных центров Минской области. Все они представители общественных объединений БРПО и БРСМ.